-Да, пожалуй, цесаревич действительно был прав,– вновь повторил свои слова купец, замечая, как падает прогоревший этаж дома.
Постояв около суетящейся прислуги, Борис Митрофанович пошел к куче вещей, много выросшей с первых минут пожара. Покопавшись в ней, купец достал маленькую аккуратную шкатулку, сделанную каким-то умельцем из малахита, открыл ее, единственным ключом, всегда носимым с собой на шее. Алые отблески огня осветили небольшие свитки бумаги, сложенные внутри шкатулки. Здесь лежало все богатство купца, то, что не пропадет от пожара, и не сломается то, что так легко можно потерять, в случае утери этой шкатулки…
От мыслей Бориса Митрофановича отвлек громкий крик в паре кварталов от его дома, следом за которым раздались пара выстрелов, тут же сменившихся чередой ругани и угроз.
-Да, определенно цесаревич был прав,– в третий раз повторил купец, убирая шкатулку к себе под шубу.
В ночи, освещенной пожаром, завыл одинокий волк, неизвестно как оказавшийся вблизи Воронежа…
Середина марта 1709 года от Р.Х.
Лесной хутор близ Рыльска.
Прошло полтора года, с тех пор как шайка Корзня напала на какого-то дворянина, а потом едва ушла от погони, словно банный лист к одному месту, прицепившаяся к работникам ножа и топора. Не многим удалось пережить тот месяц, из более двух десятков подчиненных у Корзня осталось только семеро, из которых трое было сильно раненых. И только один из этих троих смог выкарабкаться с того света, остальным же повезло много меньше, поэтому их тела так и остались в паре верст от лагеря разбойников. Благородство и забота о ближнем своем не в чести у людей данной профессии.
Но как бы то ни было, работодатель не обманул старого десятника и тех денег, которые он получил после хорошей взбучке за фактический провал своей задачи, хватило на то, чтобы на полгода залечь на дно и «зализывать раны», попутно подбирая новых подчиненных. А спустя шесть месяцев в халупу Корзня вошел до боли знакомый лакей Его Светлости, принесший письмо от своего хозяина, запечатанное плохеньким сургучом.
В отличие от многих людей, Корзень прекрасно понимал, что начальные навыки письма и чтения нужны, и от них отказывать, не только глупо, но и опасно для жизни, ведь встречаться зачастую со своим столь влиятельным информатором и покровителем ему было нельзя. Поэтому еще на заре своей разбойничьей жизни главарь шайки разбойников пару месяцев изучал премудрости грамоты от присланного к нему Его лакея, который в последствии и стал тем связующим звеном, которое передавало наводки по караванам и проезжим купцам.
Вот и за прошедший год, банде Корзня «повезло» пощипать тройку купчин и один небольшой караван. Правда большую часть добычи пришлось отдать своему покровителю, но и того что осталось хватило шайке на безбедную жизнь чуть ли не на весь год, да и разрослась она за год чуть ли не до четырех десятков человек. Конечно, часть из них постоянно «меняется» в силу специфики разбойничьей жизни, но ведь пополнение в рядах банды Корзня происходит постоянно.
Сейчас глава разбойников сидел в полутемной комнате своего дома и размышлял о том, что если через недельку не появится возможность «заработать» денег, то вполне возможно, что его прирежут в собственной постели. Раньше такие прецеденты уже были, правда, в других бандах, но ведь мысли у разбойничков очень даже схожие.
«Мда, так меня самого к дереву скоро привяжут,– грустно усмехнулся Корзень, смотря, как догорает лучина на окне».
Недавно, один из пришлых человечков, попытался организовать переворот, за что и поплатился. Участь быть привязанным зимой на морозе к стволу дерева охладила ненадолго пыл зарвавшихся разбойников, но если так дела пойдут и дальше, то попытка переворота может и удастся, а это для Корзня черева то одним – смертью.
-Пошли вон, дети шелудивого пса!– раздраженно крикнул в дверь Корзень, услышав, как кто-то ругается в прихожей его дома.
Тихонько постучав в дверь, к атаману вошел молодой слуга из новеньких.
-Голова, там к тебе человек какой-то пришел, к тебе пройти хочет,– почтительно сказал прислужник.
-Какой еще… зови!– не понял сначала главарь банды, но потом до него дошло, кто мог к нему прийти в столь неурочное время.
-Привет, Корзень, давненько не виделись,– поприветствовал главаря банды вошедший человек.
-И тебе не хворать Ерема. Как здоровьице? Не болеешь? А то ведь в твои то годы, по лесам шастать не с руки,– улыбнулся Корзень щербатым ртом.
-Спасибо за заботу о животе моем, все хорошо. А про годы ты зря упомянул, я как никак по моложе тебя буду, так что насчет шастанья по лесам тебе самому надо вопросик задать,– возвратил улыбку гость вожака банды.
-Так зачем ты сюда пришел, Еремей? Ведь не для того, чтобы я тебе здравица пожелал,– перешел к делу Корзень.
-Да, не за этим. Хозяин послал, весточку тебе передать,– усмехнулся Ерема, критически оглядывая жилище хозяина дома.
-Так давай послание, и присаживайся, не стой столбом,– протянул руку Корзень к посланнику.
-Пожалуйста,– отдал запечатанное письмо Еремей, усаживаясь на подобие кресла напротив главаря.
-Так, хм… интересно… даже так… ага, ага,… а вот и дело…– читал Корзень не шибко быстро, да к тому же сопровождал каждое прочитанное предложение своими междометиями и словами, будто вел до крайности скудный разговор с неизвестным собеседником.
-Что передать, хозяину?– поинтересовался у Головы банды посланник.
-Все как обычно, Ерема, как обычно,– задумчиво сказал Корзень, поглаживая густую бороду.– Только передашь, что по выполнении поручения нам столько же причитается.
-Передать, то передам, да вот согласиться ли Он?– неуверенно спросил Ерема, все же такое наглое, по его мнению, требование не могло просто так быть принято.
-Ты главное передай, а там увидишь,– хитро ощерился Корзень, довольно поглаживая свою бороду.
-Хорошо, я передам,– сказал Еремей, вставая с кресла.– Прощай, Корзень.
-И тебе не хворать, Ерема,– попрощался с посыльным своего покровителя Голова.
Как только слуга его светлости ушел, предварительно проследив за тем, как главарь шайки сожжет письмо, Корзень окликнул своего слугу.
-Зови ко мне Косового, Дрозда и Чахлого!– приказал он вошедшему прислужнику.
Предстояло основательно приготовиться к предстоящему делу…
14 марта 1709 года от Р.Х.
Дорога в Воронеж.
Алексей Петрович.
Отголоски весны, уже во всю хозяйничающей на юге Руси, добрались и до моей «вотчины», да так не во время, что я даже поругался чуток, по этому поводу. А все дело в том, что ехать по распутице, когда снег еще не сошел, а веселые ручейки талой воды так и норовят «передать» тебе свое радужное настроение. А каким способом может это сделать вода? Самым радикальным и быстродействующим – купанием. Вот только когда на улице лежит наст снега купаться большинству людей очень не хочется, и мне в особенности, все же я не «морж», чтобы испытывать на себе чудеса закалки человеческого организма.
Но, увы, природа сама себе хозяйка, так что за день до моего отправления в Воронеж, на встречу к государю, давно собиравшемуся наведаться в город, для проверки верфей, так распогодилось, что дорога превратилась в одно сплошное приключение. Хотя по мне, недельку морозец мог бы и подольше продержаться, все же тащиться по распутице не самое приятное занятие. Хотя весна и не вступила в свои права до конца, однако когда едешь в карете, каждый час останавливаясь для вытаскивания застрявшей или провалившейся в талый снег передней оси кареты, при этом иногда случалось так, что сотни метров приходилось пробираться по пояс в воде. В такие минуты я матерился так сильно, что самому неудобно становилось, правда, я ругался про себя, негоже цесаревичу показывать на простолюдинах свои истинные чувства. Если они, конечно, не подходят для данной ситуации.